В понедельник, на утреннем построении перед политзанятиями, которые проходят всегда в празднично-парадной «форме три» я, сияющий как медный, только что начищенный самовар, стою в первой шеренге. Старпом, неспешно двигающийся вдоль строя и придирчиво оглядывающий нас, дойдя до меня, останавливается и открывает от удивления рот, гладя на мои новенькие брюки:
– А это что еще за балерун?
После затянувшейся паузы он кивает помощнику командира:
– Брюки у юноши забрать. Обязать купить взамен новые в военторге.
Брюки у меня изымают, а на вопрос помощника, когда я куплю себе новые брюки, я отвечаю, что никогда не куплю, потому что для их покупки нужны целых двадцать шесть рублей, которых у меня нет и никогда не будет. Помощник командира виртуозно матерится и, покопавшись в рундучной, вручает мне не новые, но приличные брюки почти по размеру:
– Если эти перешьешь – руки поотрываю, понял?
В воскресный день, свободный от вахты и нарядов, я иду в нашу библиотеку. Путь мой пролегает мимо большого плаца, являющегося еще и футбольным полем. По краям его стоят настоящие ворота и, как всегда, в воскресенье – футбольный матч. Две команды, состоящие из офицеров, мичманов и матросов, с азартом гоняют по полю мяч, а на длинных деревянных скамьях болельщики – офицеры, матросы, жены офицеров и их дети. Слышатся глухие удары по мячу, и то возмущенные, то радостные крики взлетают к голубому теплому небу, разливаются по зелено-черным сопкам. Настоящая гражданская идиллия.
Вежливо поглядев на футболистов, я с книжкой под мышкой продолжаю свой неспешный путь в библиотеку. Надо сказать, что библиотека на базе не то чтобы очень хорошая, на мой взгляд, библиотека
у нас уникальная.
В прошлый раз я откопал книгу английского военного историка о битве в Атлантике во время Второй мировой войны, где, в частности, рассказывается о боевых действиях подводных флотов противоборствующих сторон. Масштабы этой малоизвестной битвы меня поразили.
Чего стоит только тот факт, что немцы с 1939 года по май 1945 года потеряли 781 подводную лодку. Из этого числа советскими кораблями и авиацией было уничтожено 24 немецкие подводные лодки и две из них нашими подводниками в подводных поединках. Немцы каждые три дня спускали со стапелей новенькую лодку, и, несмотря на ужасающие потери, количество их не убывало. В конце войны в боевом строю гитлеровской Германии насчитывалось около 400 подводных лодок. Двести из них экипажи затопили сами и еще 200 были интернированы или же захвачены союзниками. Цифры в сопоставлении с советским Военноморским флотом просто немыслимые.
Данных о наших потерях в книге не приводилось. С этим вопросом, найдя свободную минутку, я обратился к старшему лейтенанту Ермолаеву. Он, немного подумав, ответил, что наш Северный флот потерял около 20 подводных лодок. От него я впервые и услышал о нашем отчаянном советском подводнике Александре Маринеско, пустившем на дно немецкий лайнер «Вильгельм Густлов», в числе пассажиров которого находились и 100 экипажей немецких подводных лодок. Память о Маринеско, старательно замалчиваемая официальными кругами, оставалась и жила в среде следующих поколений наших подводников, несмотря на это упорное молчание. Причина этому, конечно, была, и она была следующей. Маринеско не любил замполитов, постоянно вмешивающихся в командование кораблем, и был, конечно, прав, поскольку на корабле должен быть только один хозяин. Это командир или капитан. А эти самые замполиты не оставались в долгу и писали на него «телеги» своему прямому начальству. Но Маринеско плевал на эти «телеги» и на их получателей и никак не хотел перековываться в послушного и безропотного «советского» моряка. И этому тоже были свои причины.
Его отец Иона Маринеско служил кочегаром в королевском румынском военно-морском флоте и в один прекрасный день, сорвавшись, проломил ломиком голову пьяному офицеру. Ему пришлось бежать из страны, и он оказался в Крыму. Там он легализовался, женился на хорошей украинской девушке и у них 13 января 1913 года родился сын Александр, и фамилия у него уже была – Маринеско, на украинский лад. Эти подробности я почерпнул из книги писателя Виктора Геманова «Триумф и трагедия подводника Александра Маринеско», посвятившего много-много лет своей
жизни восстановлению доброй памяти нашего легендарного подводника.
То есть, причина была следующая – это наследственный свободолюбивый характер. Две истории, сохранившиеся в моей памяти, следующие.
Подводная лодка С-13 возвращается на базу из боевого похода с очередной победой. По такому случаю ее на пирсе должен встречать духовой оркестр. Эта старая и добрая традиция. Но пирс пуст. И Маринеско, высадив на этот пустующий пирс своего замполита дает, команду:
– По местам стоять! К погружению!
Лодка погружается прямо у пирса. Обиженный Маринеско со старпомом гудят на глубине, а по пирсу бегает высокое начальство в предынфарктном состоянии и ничего поделать не может.
Подводная лодка С-13 под килем немецкого военного корабля проникает в акваторию немецкой военно-морской базы и замирает на дне до ночи. Ночью она всплывает, швартуется к немецкому пирсу. Два красивых и сверкающих никелем легковых автомобиля, стоящих на нем, меняют место стоянки и оказываются прикрученными шкертиками к легкому корпусу С-13. Одна машина – командиру, вторая – старпому.
С-13 бесшумно исчезает из бухты.
Правда это или чей-то добрый вымысел – я не могу знать.
Библиотека зовет и манит меня не только хорошими книгами. Когда я захожу туда, я ощущаю тут домашний, почти забытый мной теплый уют. Две красивые женщины, работающие в ней, смогли создать
здесь свой особый и неповторимый мирок, который могут создать только женщины. На подоконниках цветы в горшочках, домашние шторы и занавески и тихая доброжелательная атмосфера. Уходить отсюда, честно говоря, не хочется.
 |
 |
 |