А через неделю он опять исчезает. Навсегда. И опять я тупо смотрю на начищенные ботинки старпома, у которых то поднимаются, то опускаются носки:
– Вы, юноща (старпом выговаривает звук «ш» как «щ»), свой бушлат отдали. И никто у вас его не крал. Подобные случаи непростительны на флоте. Так служба не пойдет.
Как в воду глядел старпом. А тогда мне было все равно. Военно-морская романтика, образ которой я сам создал в своем сердце, улетучилась из него вместе с моим бушлатом и прочим казенным скарбом. Вспомнились слова, услышанные мною от одного бывшего североморца еще на «М. В. Фрунзе»:
Для тех, кто видел корабли
Не на бумажном фантике,
Кого еб… т как нас еб… и –
Тому не до романтики.
А уже через несколько дней, совершенно забыв о пропаже, я «ползаю на брюхе» по всему кораблю, стараясь во все, разумеется, насколько мне это позволяют, вникнуть, запомнить, заучить. Потому
что впереди маячит более значимая задача – нам предстоит сдача экзаменов на самоуправление боевым постом и, разумеется, опростоволоситься уж никак больше не хочется. После сдачи экзаменов, которые прошли без сучка, без задоринки я пришиваю к левому нагрудному карману свой боевой номер «2–10–33» и облегченно вздыхаю:
– Ну, вот и мы тоже подводники.
– Нет, вы еще не подводники, – Коля Бушуев, как всегда, внезапно и бесшумно возникает перед моим носом.
– Подводниками вы станете тогда, когда изволите испить кружечку морской водички за первое погружение.
– И скоро?
– Скоро. С завтрашнего дня уже начинаем загружать банки с регенеративными пластинами. Так что, готовьтесь, – и Коля совсем
беззлобно хлопает меня по плечу.
Регенеративные пластины – это одна из самых главных составляющих жизнеобеспечения подводного корабля, они поглощают углекислый газ, а выделяют кислород. Они запаяны в металлические
банки, открывающиеся специальным ключом. Банок этих загружается в отсеки, что называется под завязку. Мы забиваем ими жилую палубу
четвертого отсека и распихиваем их, куда только можно. Работа эта тяжелая, потому что что-либо загружать на подводную лодку можно
только через три люка – один люк в центральном посту, один в первом носовом отсеке и еще один – в восьмом кормовом. Дальше это все
от отсека к отсеку переносится матросскими руками. Вслед за банками с регенерацией обновляются и заменяются водолазные дыхательные аппараты ИДА-59 и противогазы ИП-46, а потом нижнюю палубу
третьего, бис отсека, загружаем какими-то квадратными металлическими ящиками. Я беру в руки сразу несколько таких банок, они весом
килограммов по пять:
– А это что?
– НЗ, – звучит чей-то ответ, – черные сухари.
НЗ дополняют ящики с кабачковой икрой. Саша Копшук хитро
подмигивает мне и шепчет:
– Зашхерь одну баночку с сухарями у себя на посту.
Я выбираю подходящий момент, и одна банка бесследно исчезает
в необъятных недрах четвертого отсека.
 |
 |
 |