– Лева.
Мы знакомимся. Я присаживаюсь на коечку и бросаю взгляд на поделку. Это явно корпус будущей подводной лодки. Сделан, похоже, из эбонита. Красивая лодка будет стоять у кого-то на столе. Лева объясняет мои будущие обязанности и распорядок дня на корабле:
утром физзарядка, после нее мне и еще кому-то из матросов следует сходить на камбуз и принести завтрак на весь немногочисленный экипаж. Это же касается и обеда, и ужина. В остальное время знакомство с отсеками, уборка. Обязанности привычные и несложные. А если честно, по сравнению с моей предыдущей службой, то просто детские.
Но я внимательно слушаю Леву и стараюсь запомнить все, что он мне говорит. Затем мы идем с ним по отсекам, и Лева мне показывает, где следует искать следы протечки воды, чтобы не ползать по холодным лодочным трюмам. Отсеки лодки кажутся мне совсем маленькими и тесными после нашей К-102. В них идеальная чистота и порядок.
Я с удовольствием отмечаю про себя, что здесь в любое время можно подняться в рубку корабля и перекурить. А после обеда по святой флотской традиции можно часок соснуть. Вот это да!
Свои несложные обязанности я осваиваю уже через пару дней.
Лева относится ко мне вполне по-товарищески – я для него человек временный. На своих подчиненных он никогда не повышает голоса, но слушаются его беспрекословно. У меня появляется свободное время, и я с упоением берусь за книги. Книги – моя страсть. В посылке, которую мне прислала мама, лежит общая тетрадь с моими стихами.
Стихи я начал писать, наверное, в классе третьем, но писал их время от времени. Где-то в классе пятом я начал писать свой первый роман, но он так и остался незавершенным, поскольку закончилась зима с ее длинными-длинными вечерами, настраивавшими меня на лирический лад.
А весной и летом в таежном поселке не до романов. Сходил снег, оживала тайга, и мы, пацаны, пропадали там все дни. Ничего нет лучше, чем разговоры у костра, и ничего нет вкуснее на свете, чем испеченная в золе картошка. А первая грибовница из нескольких молоденьких подберезовиков или подосиновиков? Это уже верх всех мечтаний.
Стихи более-менее осмысленные я начал писать уже будучи курсантом речного училища, и тому была, конечно, своя веская причина – первая любовь, в городе Красавино, в доме, где жили мои родные – тетя Лида и тетя Паша – мамины сестры. По выходным я частенько наведывался к ним в гости. Хорошенькая большеглазая девушка по имени Надежда, живущая этажом ниже, запала мне в душу с нашей первой случайной встречи. Ее бездонные глаза открыли в моей душе маленький чистый родничок, разлившийся в моей общей тетради строчками пусть несовершенных, но чистых и искренних стихотворений. Я долгие годы хранил и ее хорошие и светлые письма, и тетрадь со стихами, но в процессе моих жизненных перипетий потерял их и, похоже, что навсегда. В памяти моей остались лишь отдельные строчки этих стихотворений, а душа моя где-то в своих потаенных закоулках, где-то на самом дне до сих пор хранит то великое волнующее чувство первой любви. И поныне я иногда просыпаюсь среди ночи от того, что душа моя до краев наполнена той живительной влагой, а когда первые проблески сознания начинают будоражить мозг, потихоньку заполняя его некончающимися повседневными делами и заботами, она покидает меня, но не уходит, а просто прячется от этих ей чуждых работ.
Степаныч, как и обещал, появился через неделю. Он по-отечески расспросил меня о моем житье-бытье и поделился новостями: катерок наш где-то еще в пути и когда прибудет, никому не известно. Я, уже прощаясь, спросил его:
– Степаныч, а для чего нужны эти законсервированные старые дизельные лодки? Они же только что и смогут, что выйти за боны и…
сами утонут, как пить дать.
 |
 |
 |