Заведование БЧ-2 – это не только машины, механизмы, километры продублированных электрических проводов, электромоторы, приборы и ракетные шахты – это все то, что скрыто под легким корпусом ракетной палубы. Поэтому мы весь следующий день заняты работой на чистом воздухе. Без конца что-то осматриваем, что-то смазываем и т. п. По команде старшего лейтенанта Ермолаева поочередно открываются крышки шахт. Крышки тоже тщательно осматриваются. Я заглядываю в шахту – она глубиной метров десять, чистенькая, блестит свежей краской. Пусковой стол, расположенный в самом низу шахты, невольно притягивает взгляд. В учебном отряде старшины срочной службы преподающие нам те или иные военные науки запугали нас этими столами до полусмерти. По их словам, после каждого ракетного пуска шахта, а особенно пусковой стол, выгорают, и нам придется
всю эту самую гарь счищать. Я представляю себе обгоревшую шахту и обгоревший пусковой стол, и мне становится не по себе. Успокаивает лишь одно, что этих самых ракетных пусков в моей военной биографии не будет.
– Товарищ старший лейтенант, а мы когда-нибудь будем стрелять?
– Не могу знать, товарищ матрос. А если серьезно, то при принятии корабля в состав флота, учебные пуски будут обязательно. Лодка наша не простая, а, можно сказать, уникальная, потому что стреляет она по движущимся авианосцам.
– А как же попасть боеголовкой в этот самый авианосец? – сомневается Саша Копшук, по привычке пожевывая спичку. – Он же идет со скоростью 35 узлов, а у нас предстартовая подготовка двух ракет длится полчаса, да еще время полета ракеты, а потом еще время полета одной боеголовки примерно тоже полчаса. А за час авианосец уйдет от предполагаемого места нахождения еще километров на 50–60.
– У нас в третьем-бис отсеке в двух шахтах, которые когда-то по проекту были ракетными, находятся мощные антенны. Они, уточнив координаты авианосного соединения, через спутники передают эти данные на борт летящей ракеты, то есть корректируют ее полет.
А если ядерная боеголовка взорвется в нескольких километрах от этого соединения – не беда. Поднявшаяся волна-цунами высотой, может, метров 30–50 сметет этот авианосец, как спичечную коробку.
От подобной перспективы ответного ядерного удара у меня захватывает дух, а в голове все еще нет другого и самого важного вопроса – а что же будет потом? Что же будет с нами? И для чего нам эта неподъемно-огромная военная машина, способная уничтожить все живое на земле, включая и всех нас, обслуживающих ее, и впоследствии пожравшую не только саму себя, но и все наше огромное государство?
И кто эти люди с большими звездами на погонах, требующие в своиcруки все новые и новые горы ядерного оружия? И кто мы, обслуживающие эти горы оружия? И что и кого мы все обслуживаем?
– Корабль к бою и походу приготовить! – звучит из «каштана» голос старпома. Второй выход в море обещает быть для нас, молодых, событием выдающимся – будем погружаться. Лодка снимается со швартовых и при помощи уже знакомого буксира неспешно проходит боновые заграждения. Опять проигрываются учебные тревоги, и опять мы с Сашей Копшуком чистим в восьмом отсеке картошку.
Все как всегда, с той лишь разницей, что море сегодня не спокойно.
 |
 |
 |